В2. Марк Блок и методология современной истории.
Единство исторического времени.
5. Границы современного и несовременного.
6. Понять
настоящее с помощью прошлого.
7. Понять
прошлое с помощью настоящего.
8. Итоги первой главы.
9. Послесловие.
Это
статья является продолжением размышлений о
книге выдающегося французского
историка Марка Блока о проблемах методологии новейшей истории начатой в статье
В1[1].
Именно эти вопросы рассматриваются в настоящей статье.
Она представляет завершение главы 1 книги Блока.
Как
я уже говорил это не простая книга о не простых вещах.
Она
требует от читателя, я бы сказал, аккумулирующего подхода.
Каждый следующий раздел становится
понятным, если мышление читателя тоже перешло на новый уровень, определенный
пройденным путем.
Это
вынуждает, через определенные промежутки времени проводить обобщенный, сжатый
анализ рассмотренного фрагмента текста.
Если
совсем коротко, Блок рассматривает в качестве основных понятий нового исторического
мышления следующее категории: познаваемость, исторический процесс, историческое время,
принципы объективности.
Но
если продолжать анализ в таком универсальном плане, то, прежде всего надо,
определить основные масштабы характеристических времен (периодов), характерных
для всего исторического
процесса, в целом, и установить конструктивные связи между типами
используемых параметров.
Это означает определение основных типов структур
моделей, используемых при историческом анализе.
5. Границы современного и несовременного[2].
<М1>
Настоящее
не понять
без прошлого.
«Надо ли думать, однако, что раз прошлое не может полностью
объяснить настоящее, то оно вообще бесполезно для его объяснения?
Поразительно, что этот вопрос может возникнуть
и в наши дни.
<М2>
Раньше это
считалось аксиомой.
Вплоть до ближайшей к нам эпохи на него действительно заранее
давался почти единодушный ответ.
«Кто будет придерживаться только настоящего,
современного, тому не понять современного»,—
писал в прошлом веке Мишле в начале своей прекрасной книги «Народ», дышавшей,
однако, всеми злободневными страстями.
К благодеяниям,
которых он ждет от истории, уже Лейбниц причислял «истоки современных
явлений, найденных в явлениях прошлого», ибо, добавлял он, «действительность
может быть лучше всего понята по ее причинам».
( Предисловие к «Accessiones
Historicae» (1700), t. IV, 2, p. 53: «Tria sunt quae expetimus in Historia:
primum, voluptatem noscendi res singulares; deinde, utilia in primis vitae
praecepta; ac denique origines praesentium a praete-ritis repetitas, cum omnia
optime ex causis noscantur». («Трех
выгод мы ждем от истории: прежде всего — наслаждения узнавать необычные вещи,
затем — полезных, особенно для жизни, наставлений и наконец — рассказа о
том, как настоящее произошло из прошлого, когда все превосходно выводится из
своих причин».))
<М3>
Психологическая
дистанция между
поколениями
увеличивается.
Но после Лейбница, после Мишле произошли великие
изменения: ряд революций в технике непомерно увеличил психологическую дистанцию между
поколениями.
Человек века электричества или авиации чувствует себя
— возможно, не без некоторых оснований — очень далеким от своих предков.
<М4>
Отрицание
детерминации.
Из этого он легко делает уже, пожалуй,
неосторожный вывод, что он ими больше не детерминирован.
<М5>
Модернизация.
Добавьте модернистский уклон, свойственный всякому
инженерному мышлению.
Есть ли необходимость вникать в идеи старика Вольта о
гальванизме, чтобы запустить или отремонтировать динамомашину?
<М6>
Техника снимает
необходимость
изучения прошлого.
По аналогии,
явно сомнительной, но естественно возникающей в умах, находящихся под влиянием
техники, многие даже думают, что для понимания великих человеческих проблем
наших дней и для попытки их разрешения изучение проблем прошлого ничего не
дает.
<М7>
Недавнее убегает
от современности.
Тоже и
историки, не всегда это сознавая, погружены в модернистскую атмосферу.
Разве не возникает у них чувство, что и в их
области граница, отделяющая недавнее от давнего, постоянно передвигается?
<М8>
Пример.
Золотой эталон.
Что представляет собой для экономиста наших дней
система стабильных денег и золотого эталона, которая вчера еще фигурировала
во всех учебниках политической экономии как норма для современности — прошлое,
настоящее или историю, уже порядком отдающую плесенью[3]?
<М9>
Примитивный взгляд
на проблему единства.
За этими
паралогизмами ( Паралогизм (греч.:
«неправильное, ложное рассуждение») — логическая ненамеренная ошибка в
умозаключении.) легко, однако, обнаружить
комплекс менее несостоятельных идей, чья хотя бы внешняя простота покорила
некоторые умы.
* * *
<М10>
Это уже не история!?
Горизонт прошлого?
Полагают,
что в обширном потоке времени можно выделить некую фазу.
Относительно недалекая от нас в своей исходной
точке, она захватывает другим концом нынешние дни.
В ней, как нам
кажется, в ее наиболее характерных чертах социального или политического
состояния, в материальном оснащении, в общем духе цивилизации, нет ничего
обнаруживающего глубокие отличия от мира, с которым мы связаны сейчас.
Одним
словом, она представляется отмеченной по отношению к нам весьма высоким
коэффициентом «современности».
Отсюда ей
приписывается особая честь (или недостаток!) — её не смешивают со всем
остальным прошлым.
<М11>
Примеры.
«С 1830 года — это уже не история», — говаривал
один из наших лицейских учителей, который был очень стар, когда я был очень
молод, — «это политика».
Теперь мы уже не скажем: «с 1830 года» — Три Славных
Дня («Три Славных Дня» — 27, 28,
29 июля 1830 г. — дни Июльской революции во Франции, низложения династии
Бурбонов и провозглашения конституционной монархии Луи Филиппа Орлеанского.)
с тех пор тоже состарились — и не скажем: «это политика».
Скорее произнесем почтительно: «это социология», или с
меньшим уважением: «это журналистика».
Однако многие охотно повторяют: с 1914 года
или с 1940 года — это уже не история.
<М12>
Критерия
для выделения
ближайшего
прошлого нет.
Причем полного согласия насчет причин такого
остракизма нет.
<М13>
Щадить девственность
музы истории.
Одни, полагая, что события к нам ближайшие из-за этой
близости не поддаются беспристрастному изучению, желают всего лишь уберечь
целомудренную Клио (Клио, одна из
девяти муз — покровительниц искусств в древности, дочерей Зевса и Мнемосины;
Клио считалась покровительницей историографии и эпоса.) от слишком
жгучих прикосновений.
Так, видимо, думал мой старый учитель.
<М14>
Для правдивого
восприятия реальности
нужны крепкие нервы.
Разумеется, в этом — недоверие к нашей способности
владеть своими нервами.
<М15>
При голосе страсти
наука умолкает.
А также забвение того, что как только в игру
вмешиваются страсти, граница между современным и несовременным вовсе не
определяется хронологией.
Так ли уж был неправ наш славный директор
лангедокского лицея, где я впервые дебютировал на преподавательском поприще,
когда своим зычным голосом командира над школярами предупреждал меня:
«Девятнадцатый век — тема здесь неопасная.
Но когда затронете религиозные войны (Религиозные войны во Франции (1562—1594) —
социально-политический и религиозный конфликт, в котором противники выступали
под знаменами католицизма и протестантизма. Лангедок (в Южной Франции) был
оплотом гугенотов-протестантов.), будьте сугубо осторожны».
<М16>
Ученые тоже люди.
И правда, у человека, который, сидя за письменным
столом, неспособен оградить свой мозг от вируса современности, токсины этого вируса,
того и гляди, профильтруются даже в комментарии к «Илиаде» или к «Рамаяне» («Рамаяна»
— древнеиндийская эпическая поэма.).
<М17>
Социология наука?!
Другие
ученые, напротив, справедливо полагают, что настоящее вполне доступно научному
исследованию.
<М18>
Какой горизонт
прошлого
определяет настоящее.
Но это исследование они предоставляют дисциплинам,
сильно отличающимся от тех, что имеют своим объектом прошлое.
Они, например,
анализируют и пытаются понять современную экономику с помощью наблюдений,
ограниченных во времени несколькими десятилетиями.
<М19>
Это заблуждение
дорого обходится
человечеству.
Короче, они рассматривают эпоху, в которую
живут, как отделенную от предыдущих слишком резкими контрастами, что вынуждает
их искать ее объяснения в ней самой.
Таково же
инстинктивное убеждение многих просто любознательных людей.
История более или менее отдаленных периодов привлекает
их только как безобидное развлечение для ума.
<М20>
Психологический
нерв противоречия.
С одной стороны, кучка антикваров, по какой-то мрачной
склонности занимающихся сдиранием пелен с мертвых богов; с другой, социологи,
экономисты, публицисты — единственные исследователи живого ... ».
<М21>
Настоящее дочь
Прошлого.
В этом небольшом фрагменте Блок говорит о том, что
вплоть до середины XIX века ученые единодушно верили
в то, что настоящее определяется прошлым.
<М22>
Непознаваемость
истории.
В связи с
развитием научно-технического прогресса в XIX веке начинает складываться
ощущение о самодостаточности современности, не требующей для своего объяснения
привлечения исторических материалов, которое получило большое распространения
даже в значительной части третьего сословия.
<М23>
Близкая лампочка
ярче солнца.
Блок считает
это направление артефактом сознания.
<М24>
Новая и
новейшая история.
Важным
частным вопросом взаимодействия исторических периодов является разбиение
времени современности на настоящее и ближайшее прошлое.
<М25>
Историю не постигнуть
без социальной
психологии.
Он отмечает
относительность такого разбиения и обращает внимание на
социально-психологические причины порождающие ее.
<М26>
История познаваема,
как сложный процесс.
Блок стоит на позиции познаваемости исторического процесса, разумеется, в там смысле,
который накладывает на это понятие сложносистемное мышление.
<М27>
Наложение
исторических волн.
Блок
считает необходимым условием исторического анализа определение временного горизонта
взаимодействующих факторов.
6. Понять настоящее с помощью прошлого.
<М1>
Не учет социальной инерции.
«Если приглядеться, то привилегия самопонимания, которую
приписывают настоящему, зиждется на ряде довольно странных постулатов.
Прежде всего, предполагается, что условия человеческой
жизни претерпели за одно-два поколения изменение не только очень быстрое, но и тотальное,
так что ни одно мало-мальски старое учреждение, ни один традиционный аспект
поведения не избежали влияния революций в науке или технике.
<М2>
Роль инерции в истории.
При этом, однако, забывают о силе инерции,
присущей множеству социальных явлений.
<М3>
Люди рабы комфорта.
Человек тратит время на усовершенствования, а потом
становится их более или менее добровольным пленником.
<М4>
Следы инерции.
Кого из проезжавших по нашему Северу и наблюдавших
тамошний пейзаж не поражали странные контуры полей?
Несмотря на изменения, которые в течение ряда веков
происходили в первоначальной схеме земельной собственности, вид этих полос,
непомерно узких и вытянутых, разрезающих пахотную землю на несметное множество
парцелл, и сегодня повергает агронома в смущение.
Затраты лишних усилий, обусловленные подобным
расположением, неудобства при эксплуатации — факт бесспорный.
<М5>
Поверхностные
объяснения.
Как его объяснить?
Гражданским кодексом («Гражданский кодекс», введенный Наполеоном I в 1804 г., юридически
закрепил победу неограниченной частной собственности во Франции после
буржуазной революции конца XVIII в.) и его неизбежными следствиями,
отвечали вечно спешащие публицисты.
Измените, добавляли они, наши законы о наследовании, и
зло будет полностью уничтожено.
<М6>
Полезно знать историю.
Если бы они лучше знали историю, если бы они к
тому же лучше вникли в мышление крестьянина, формировавшееся веками практической
деятельности, они бы не считали решение таким простым.
Действительно, эта чересполосица восходит к временам
столь древним, что до сих пор ни один ученый не сумел удовлетворительно ее
объяснить; вероятно в ней больше повинны землепашцы эпохи дольменов
(Дольмены —
древние погребальные сооружения — мегалиты.), чем законодатели Первой
империи.
<М7>
Ошибка в диагнозе –
угроза здоровью
Неверное
определение причины здесь, как почти всегда, мешает найти лекарство.
Незнание прошлого не только вредит познанию
настоящего, но ставит под угрозу всякую попытку действовать в настоящем.
<М8>
Общество
без исторической памяти
– манкурты.
Более того.
Если бы
общество полностью детерминировалось лишь ближайшим предшествующим
периодом, оно, даже обладая самой гибкой структурой, при таком резком изменении
лишилось бы своего костяка.
<М9>
Дедушки – внуки –
мостик между поколениями.
При этом надо
еще допустить, что общение между поколениями происходит, я бы сказал, как в
шествии гyськом, т. е. что дети вступают в контакт со своими предками только
через посредство родителей.
Но ведь так не бывает, даже если говорить о чисто
устных контактах. Взгляните, к примеру, на наши деревни.
Условия труда заставляют отца и мать почти весь день
находиться вдали от дома, и дети воспитываются в основном дедушками и
бабушками.
Итак, при каждом новом этапе формирования сознания
делается шаг вспять — в обход поколения, являющегося главным носителем
изменений, умы наиболее податливые объединяются с наиболее отвердевшими.
<М10>
Истоки традиционализма.
Отсюда идет, несомненно, традиционализм, присущий столь многим крестьянским обществам.
Случай этот
совершенно ясен. И он не единственный.
Естественный антагонизм между возрастными группами
имеет место в основном между группами смежными — молодежь часто бывает
обязана урокам стариков, — во всяком случае не меньше, чем урокам людей
среднего возраста.
* * *
<
М11>
Компьютер и Интернет
делает массовое
мышления поверхостным[4].
Еще большее
влияние оказывает письменность, способствуя передаче идей поколениям, порой
весьма отдаленным, т. е. по сути, поддерживая преемственность цивилизации.
Лютер, Кальвин, Лойола — это, несомненно, люди
прошлого, люди XVI века, и историк, желающий их понять и сделать понятными для
других, прежде всего, должен поместить их в среду, окунуть в умственную
атмосферу того времени, когда существовали духовные проблемы, уже, собственно,
не являющиеся нашими проблемами.
<
М12>
Знание близких,
но второстепенных событий
менее важно, чем знание далеких,
но фундаментальных событий.
Но кто решится сказать, что для правильного понимания
современного мира проникновение в суть протестантской реформы или католической
контрреформации, отделенных от нас несколькими столетиями, менее необходимо,
чем изучение многих других умственных или эмоциональных течений, пусть даже
более близких во времени, но и более эфемерных?
<М13>
Необходимо учитывать
«длинные»
психико-социологические волны.
Ошибка здесь в общем ясна, и, чтобы ее избежать,
наверно, достаточно ее сформулировать.
Суть в том, что эволюцию человечества
представляют как ряд коротких и глубоких рывков, каждый из которых охватывает
всего лишь несколько человеческих жизней.
Наблюдение, напротив, убеждает, что в этом
огромном континууме великие потрясения способны распространяться от самых
отдаленных молекул к ближайшим.
<М14>
Относительность
времени и пространства.
Что мы скажем о геофизике, который, ограничив свои
расчеты километрами, решит, что влияние Луны на наш земной шар гораздо
значительней, чем влияние Солнца?
Во времени, как и во Вселенной, действие
какой-либо силы определяется не только расстоянием.
<М15>
Без сравнения нет науки.
Наконец, можно ли считать, что среди явлений,
отошедших в прошлое, именно те, которые как будто перестали управлять
настоящим, — исчезнувшие без следа верования, неудавшиеся социальные формы,
отмершая техника — бесполезны для понимания настоящего?
Это означало
бы забыть, что нет истинного познания без шкалы сравнения.
<М16>
Историческое время –
диалектическая категория.
Конечно, при условии, что сопоставление захватывает
факты хоть и различные, но вместе с тем родственные Никто не станет спорить,
что здесь именно такой случай.
<М17>
Изменчивость.
Разумеется, мы теперь уже не считаем, что, как писал
Макиавелли и как полагали Юм или Бональд, во времени «есть по крайней мере
нечто одно неизменное — человек».
Мы уже знаем,
что человек также сильно изменился — и его дух и, несомненно, даже самые тонкие
механизмы его тела.
Да и могло ли
быть иначе?
Духовная
атмосфера претерпела глубокие изменения, гигиенические условия, питание
изменились не меньше.
<М18>
Универсальность.
И все же, по-видимому, в человеческой природе
и в человеческих обществах существует некий постоянный фонд.
Без этого даже имена людей и названия обществ потеряли
бы свой смысл.
<М19>
В исторических науках
единичный
факт не дает
описания механизма процесса.
Можем ли мы понять этих людей, изучая их только в их
реакциях на частные обстоятельства определенного момента?
Даже чтобы
понять, чем они являются в этот именно момент, данных опыта будет недостаточно.
Множество возможностей, до поры до времени мало
проявляющихся, но каждый миг способных пробудиться, множество стимулов, более
или менее бессознательных, индивидуальных или коллективных настроений останутся
в тени.
<М20>
Диалектика
конкретного и общего.
Данные
единичного опыта всегда бессильны для выявления его же компонентов и,
следовательно, для его истолкования».
<М21>
Познаваемость
истории.
Поставив
задачу выяснения механизмов действия исторического времени, Блок начинает
исследовать важнейшие частные случаи.
И первым и наиболее важным случаем является задача о
влиянии прошлого на настоящее, то есть фактически проблема познаваемости
истории.
<М22>
Инерция,
как предикат
истории.
Одной из основных причин этого явления Блок считает инерцию
исторического процесса.
<М23>
Традиционализм
и
консерватизм.
Следствием
исторической инерции являются традиционализм
и консерватизм,
которые во многом определяют современный мир.
<М24>
Конформизм.
Также
мощным фактором исторической инерции является конформизм, не желание ни при каких
обстоятельствах расстаться с приобретенным сиюминутным комфортом.
<М25>
Закон
исторической детерминации.
Другой не простой исторической категорией является закон исторической
детерминации.
Его механическое
понимание как абсолютный закон «причина
- следствие» совершенно не подходит для описания исторического процесса.
Но если
представить, что закона исторической детерминации не существует, то мы в тот же
миг очутились в доисторических лесах, где бродят стада предлюдей.
<М26>
Компьютер и Интернет,
как факторы
антиисторического мышления.
Блок
отмечает выдающуюся роль письменности в постижении историчности мышления.
Следствием этого является тот печальный, но
реалистичный факт, что такие мощные социально психологические инструменты, как
компьютер и Интернет являются очевидными
факторами подавляющими историческое мышление.
<М27>
Необходим учет,
длинных
исторических волн.
Следствия
фундаментальных законов исторического процесса могут повториться в качественно
другой специфической форме через тысячу лет.
<М28>
Без сравнения нет науки.
Попытка
постигнуть современные социальные законы, не прибегая к истории есть просто
игнорирования одного из фундаментальных законов мышления: «Нет мышления без сравнения».
<М29>
Социальная оболочка.
Рассмотрение
«голого» человека без его социальной оболочки грубо искажает реальность.
Таким
образом, проведя, как сказал бы математик,
исследование основной для истории задачи, Блок приступает к исследованию
обратной исторической задачи.
7. Понять прошлое с помощью настоящего.
<М1>
Любая историческая
эпоха имеет
универсальные черты.
«Общность
эпох настолько существенна, что познавательные связи между ними и впрямь
обоюдны.
<М2>
Изолировано ни настоящее
ни прошлое понять нельзя.
Незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию
настоящего. Но, пожалуй, столь же тщетны попытки понять прошлое, если не
представляешь настоящего.
Однажды я сопровождал в Стокгольм Анри Пиренна (Перу крупного бельгийского историка Анри Пиренна
принадлежат книги: «Города средневековья» (1923), «История Бельгии» (т. 1—7,
1900—1932), «Магомет и Карл Великий» (1937) и ряд других работ.).
Едва мы прибыли в город, он сказал: «Что мы посмотрим в
первую очередь? Здесь, кажется, выстроено новое здание ратуши. Начнем с него».
Затем, как бы предупреждая мое удивление, добавил:
«Будь я антикваром, я смотрел бы только
старину.
Но я
историк. Поэтому я люблю жизнь».
Способность
к восприятию живого — поистине главное качество историка.
Пусть не вводит нас в заблуждение некая сухость стиля
— этой способностью отличались самые великие среди нас: Фюстель, Мэтланд (Главные
труды Мэтланда: «Книга Страшного суда и то, что за нею скрывается» (1897),
«История английского права» (т. 1—2, 1895, совместно с Ф. Поллоком)),
каждый на свой лад (эти были более строгими), не менее, чем Мишле.
<М3>
Дар фей или
интеллектуальная
гимнастика.
И, быть может, она-то
и является тем даром фей, который невозможно приобрести, если не получил его в
колыбели.
Однако ее надо непрестанно упражнять и развивать.
Каким образом?
Пример этому дал сам Пиренн — постоянным контактом
с современностью.
<М4>
Современность позволяет
почувствовать дух жизни,
исследуемой эпохи.
Ибо в ней, в современности, непосредственно доступен
нашим чувствам трепет человеческой жизни, для восстановления которого в старых
текстах нам требуется большое усилие воображения.
<М5>
Значение личного
опыта для историка.
Я много раз читал, часто сам рассказывал истории о
войне и сражениях.
Знал ли я действительно — в полном смысле слова
«знать», — знал ли я нутром это жгучее отвращение, прежде чем сам его испытал, прежде
чем узнал, что означает для армии окружение, а для народа — поражение?
(В чине
капитана Блок учавствовал в военных действиях летом 1940 г. и попал в окружение
в рацоне Дюнкерка, на побережье Па-де-Кале (25 мая - 4 июня), откуда вместе с
уцелевшими французскими войсками был эвакуирован в Англию. 22 июня 1940 г. в
Компьене Франция признала свою капитуляцию перед Германией.)
Прежде чем я сам летом и осенью 1918 г. вдохнул
радостный воздух победы (надеюсь, что мне придется еще раз вдохнуть его полной
грудью, но, увы, запах его вряд ли будет таким же), знал ли я подлинный смысл этого прекрасного
слова?
<М6>
Изучая прошлое
мы переносим
наш дух в эту эпоху.
По правде
сказать, мы сознательно или бессознательно в конечном счете всегда заимствуем
из нашего повседневного опыта, придавая ему, где должно, известные новые
нюансы, те элементы, которые помогают нам воскресить прошлое.
<М7>
Человек,
познающий прошлое
меняет направление
стрелы времени.
Самые слова,
которыми мы пользуемся для характеристики исчезнувших состояний души, отмерших
социальных форм, — разве имели бы они для нас какой-то смысл, если бы мы прежде
не наблюдали жизнь людей?
<М8>
Сознательное применение
методологических принципов
повышает уровень исследования.
Это инстинктивное смешение гораздо разумней
заменить сознательным и контролируемым наблюдением.
Думается, что великий математик будет не менее велик,
если пройдет по миру, в котором он живет, с закрытыми глазами.
<М9>
Равнодушный эрудит
– антикварное орудие.
Но эрудит,
которому неинтересно смотреть вокруг себя на людей, на вещи и события,
вероятно, заслуживает, чтобы его, как сказал Пиренн, назвали антикварным
орудием.
Ему лучше
отказаться от звания историка.
*
* *
<М10>
Метод тотальности
в историческом исследовании.
Не всегда, однако, дело лишь в воспитании исторической
чуткости. Бывает, что знание настоящего в каком-то плане еще более
непосредственно помогает пониманию прошлого.
Действительно,
было бы грубой ошибкой полагать, что порядок, принятый историками в их
исследованиях, непременно должен соответствовать порядку событий.
При условии, что история будет затем
восстановлена в реальном своем движении, историкам иногда выгодней начать ее
читать, как говорил Мэтланд, «наоборот».
Ибо для
всякого исследования естественно идти от более известного к более темному.
Конечно, далеко не всегда свидетельства документов
проясняются по мере того, как мы приближаемся к нашему времени.
Мы несравненно хуже осведомлены, например, о X в. нашей
эры, чем об эпохе Цезаря или Августа.
Однако в большинстве случаев наиболее близкие к нам
периоды совпадают с зонами относительной ясности.
Добавьте, что, механически двигаясь от дальнего к
ближнему, мы всегда рискуем потерять время на изучение начал или причин таких
явлений, которые, возможно, окажутся на поверку воображаемыми.
<М11>
Полезность
регрессивного метода.
Даже славнейшие из нас совершали порой странные
ошибки, отвергая в своей практике регрессивный метод тогда и там, где он был нужен.
Фюстель де Куланж сосредоточился на «истоках»
феодальных учреждений, о которых он, боюсь, имел довольно смутное
представление, и на зачатках серважа (Серваж (servage) - личная и
поземельная зависимость крестьян в средневековой Франции. Имеется в виду работа
Фюстель де Куланжа «история общественного стороя древней Франции» (т. 1-6,
1888-1892).), который он, зная лишь из вторых рук, видел в совершенно
ложном свете.
Вовсе не так уж редко, как обычно думают, случается,
что для достижения полной ясности надо в исследовании доходить вплоть до
нынешних дней.
В некоторых своих основных чертах наш сельский пейзаж,
как мы уже видели, восходит к эпохам чрезвычайно далеким.
<М12>
Отталкиваться
от современности.
Но чтобы
истолковать скудные документы, позволяющие нам проникнуть в этот туманный
генезис, чтобы правильно поставить проблемы, чтобы их хотя бы представить себе,
надо выполнить одно важнейшее условие: наблюдать, анализировать пейзаж
современный.
Он сам по
себе дает перспективу целого, из которой необходимо исходить.
<М13>
Но не подменять им
историческую эпоху.
Не для того, конечно, чтобы рассматривать этот облик
как раз навсегда застывший и навязывать его каждому этапу прошлого,
встречающемуся при движении к верховьям потока времени.
<М14>
Историческое исследование
итерационный процесс.
Здесь, как и
повсюду, историк хочет уловить изменение.
Но в фильме, который он смотрит, целым остался только
последний кадр.
Чтобы восстановить стершиеся черты остальных
кадров, следует сперва раскручивать пленку в направлении, обратном тому, в
котором шла съемка.
<М15>
История – это искусство
говорить о мертвых,
как живых.
Стало быть, есть только одна наука о людях во времени,
наука, в которой надо непрестанно связывать изучение мертвых с изучением живых.
Как ее назвать?
Я уже говорил,
почему древнее слово «история» мне кажется наиболее емким, наименее
ограничивающим; оно также более всего насыщено волнующими воспоминаниями о
многовековом труде.
Следовательно,
оно наилучшее.
Если мы, вопреки известным предрассудкам —
впрочем, куда менее старым, чем оно, — расширяем его до познания настоящего, то
при этом — надо ли тут оправдываться?
— мы не преследуем никаких узко корпоративных
интересов.
Жизнь слишком коротка, знания приобретаются слишком
долго, чтобы даже самый поразительный гений мог надеяться освоить тотальный
опыт человечества.
Современная история всегда будет иметь своих
специалистов, так же как каменный век или египтология.
Мы только просим
помнить, что в исторических исследованиях нет места автаркии[5].
<М16>
Мировая история –
- единственная история.
Изолировавшись, каждый из специалистов сможет что-либо
постичь лишь наполовину, даже в собственной области.
Единственно
подлинная история, возможная лишь при взаимопомощи, — это всемирная история.
Всякая наука, однако, определяется не только своим
предметом. Ее границы в такой же мере могут быть установлены характером
присущих ей методов.
<М17>
Методология зависит
от исторической эпохи.
Остается задать вопрос, не следует ли придерживаться в
корне различной техники исследования в зависимости от того, приближаемся мы или
удаляемся от настоящего момента.
Это и есть
проблема исторического
наблюдения».
8. Итоги первой главы.
( Фактически это итог предыдущей статьи[6]
и этой)
<М1>
Современность
и задачи истории.
Первая глава книги Блока
является в некотором смысле основной, программной ее частью.
В ней Блок определяет
основные принципы своего миропонимания и неотделимые от него задачи истории, и
вытекающие из них принципы методологии современной истории.
<М2>
История это прошлое,
которое определяет
настоящее.
Чтение таких книг требует
определенного подхода.
Он должен касаться не только
тех вопросов, которые уже созрели в момент написания этой книги, и которые
автор обсуждает явно.
Особенно важное значение
имеет обсуждение следствий, вытекающих
из всех внутренних идей, составляющих сущность мировоззрения автора. Следствия,
которые в момент создания книги были только зарницами, освещающими путь
исторического процесса , а сегодня стали ядром, определяющими сущность
современности.
<М3>
Принцип тотальности.
То есть осмысливать такие книги необходимо на основе
принципа тотальности,
который был одним из основных инструментов этой книги.
<М4>
Категории истории.
Первая глава состоит из семи
параграфов.
В названии ее «История,
люди, время» Блок определяет основные кирпичи, лежащие в фундаменте возводимого им здания.
<М5>
Место истории в истории.
Естественно на первом месте
стоит категория «история»,
то есть понимание автором смысла истории,
как современной науки, и место ее в
реальном историческом
процессе, а, следовательно, место историка: ученого и гражданина.
<М6>
Место историка.
С одной стороны Блок
расценивает значение историка очень высоко, вспоминая слова французского
офицера, сказанное в день оккупации Франции немецкими фашистами: - «История нас
обманула».
<М7>
Ответственность историка.
С другой стороны, он
подчеркивает, что историческая наука не выполняет своего гражданского долга:
«Несомненно, также, что
цивилизации меняют свой облик.
В принципе не исключено, что
когда-нибудь наша цивилизация отвернется от истории.
Историку стоило бы над этим
подумать.
Дурно истолкованная история, если не стеречься может,
в конце концов, возбудить недоверие и к истории лучше понятой[7]».
<М8>
Познаваемость истории.
Такое гражданское понимание
Блока роли истории ставит, прежде всего, на первое место методологический вопрос о познаваемости истории.
Этот вопрос не потерял своей
остроты и в настоящее время.
<М9>
Методологическая
контрреволюция.
Во второй половине XIX века началась Великая методологическая контрреволюция.
Она достигла своего наибольшего значения в
середине XX века, и во многом определяет современную картину
мира.
<М10>
Основные тезисы.
Ее главное социальное
содержание можно охарактеризовать тремя методологическими принципами[8].
1.Классическое мировоззрение
устарело и должно быть отброшено.
2.Исторические науки не имеют ничего
общего с естествознанием. Они должны создаваться с «чистой доски» по своим
внутренним присущим только им правилам.
3.В исторической науке не
должно быть «больших нарративов». Под этим понимался запрет на создание
целостных систем типа марксизма, дарвинизма, фрейдизма, социальных систем и
т.п.
<М11>
Требования
постмодернизма
к научному тексту.
Следовательно, исторический
текст должен содержать понятия
низкого абстрактного уровня и набор
частных не связанных между собой корреляций.
<М12>
Непознаваемость истории.
Понятно из
таких не связанных между собой кусочков построить связную картину
реального исторического процесса не возможно.
Отсюда с железной логикой
возникает непознаваемость современной исторической науки.
<М13>
Всегда ли нужна истина?
Социально психологические
мотивы такого исторического скепсиса современной западной методологии понять не
сложно.
Обычно существующие системы
мировоззрения в начале своего возникновения занимали оптимистическую
позицию по отношению к возможности
самопознания пути развития человечества.
<М14>
Христианство –
историческая религия.
Так христианин узнавал, как
о предназначенном ему пути, так и всего человечества в целом из библии.
<М15>
Научный прогресс –
катехизис либерализма.
Система либерализма видела
существование человечества в виде вечной капиталистической системы[9],
как результат вечного технического прогресса.
<М16>
Нельзя расширяться
до бесконечности.
Однако под влиянием постоянно
расширяющейся системы мировых кризисов она вынуждена была перейти на более
уклончивую позицию исторической непознаваемости.
<М17>
Непознаваемая наука
– это парадокс.
Но если согласится с этим, тогда полностью повисает система
современного исторического образования и система истории как науки так, как
истории как таковой не существует.
Есть только некое хобби,
осуществляемое за государственный счет и поставка сырья для индустрии
развлечений.
<М18>
Без исторической памяти
разрушаются социальные
связи.
Но, тогда разрушается все
связи человечества не только как глобального целого, но и целого, как любой
социальной группы: семьи, работы, быта,
деревни, города, страны, религии и т.д. и т.п.
Из простого необходимого условия существовать, мы не
можем с этим согласиться.
<М19>
История и
современность.
Необходимость истории
особенно остро ощущается сейчас, когда во всем мире и во всех классах общества остро стал вопрос о судьбе украинского народа, очередной жертвы
оранжевой революции.
<М20>
Трагедия непонимания.
Самое страшное, что наглядно ощущается абсолютное
непонимание друг друга, как непосредственных участников конфликта, так и
огромное число антагонистических мнений
людей наблюдающих за этими событиями.
<М21>
Притча
о Вавилонской башне
Существует такая притча.
После потопа в легендарном
городе Вавилоне народ, говорящий на едином языке, чтобы доказать свое
могущество, решил построить башню, доходящую до самого неба.
Разгневанный Бог смешал языки, люди перестали, понимать друг
друга и строительство прекратилось, а башня разрушилась.
<М22>
Глобальный мир,
как современный Вавилон.
В третьем тысячелетии нашей
эры началось строительство храма «ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ПЛАНЕТЫ ЗЕМЛЯ».
Бог, разгневанный дерзостью
жителей, поклоняющихся идолу технического прогресса, смешал их языки взаимного понимания.
Теперь уже стало почти очевидно, что в безумии своем
они сожгут свой храм и погибнут сами вместе с ним.
И Украина
страшная очередная ступень этого глобального безумия.
<М23>
Взаимопонимание,
как единственный
шанс спасения.
И спасти человечество сможет только безумно трудный,
но единственно возможный процесс взаимного понимания.
Но для того, чтобы нам хоть не много понять друг друга, человечество должно научится
понимать себя, как единое целое,
разобраться в том, что такое Homo sapiens»
Как можно это делать?
<М24>
Опираться на
исторический опыт.
Особенность , современности заключается в том, что,
если раньше человек опирался, в основном на Бога, и его главную книгу библию,
то теперь, главным образом, мы должны опираться на опыт нашей совместной десяти
тысячелетней жизни.
<М25>
История, как библия
III
тысячелетия.
И единственная книга, которая может нам рассказать об
этом – это мировая
история.
<М26>
Две исторические профессии.
И единственные люди, которые
могут рассказать об этом это учителя истории и люди, которые пишут эту
книгу – историки.
<М27>
Завещание Блока.
И возможно главная задача, которую ставил перед собой Блок,
в оккупированной фашистами Франции в 1941 году, когда писал эту книгу,
объяснить своим коллегам историкам, настоящим и будущим, всю важность стоящих
перед ними задач.
<М28>
Интеллигенции,
которая читает
исторические книги.
Но был еще один адресат,
который Блок считал наиболее важным – это люди, для которых пишется история.
Он отмечал: «Но я пишу не
только – и даже не главным образом – для внутреннего цехового употребления».
<М29>
Мир могут спасти люди,
понимающие историю.
Проектируя основную мысль
Блока на эпоху третьего тысячелетия можно сказать так:
Шансы человечества выйти из мирового глобального
штопора пропорциональны количеству людей, научившихся понимать мировую историю,
то есть друг друга.
<М30>
Познаваемость истории.
Подводя итог, можно сказать,
что главным тезисом книги Блока является познаваемость истории.
<М31>
Преодолеть
«конец истории».
Но это, в
свою очередь означает, что положения постмодернизма (<М10>),
являются тормозом развития современной исторической науки.
И для
того, чтобы можно было бы двигаться в том направлении развития, к которому
призывает книга Блока, надо заменить красный свет, стоящего перед нами
шлагбаума, на зеленый, стимулирующий движение вперед.
<М32>
Исторический
опыт,
как база анализа
современности.
Уважая
чувства людей верующих, я могу сформулировать это так:
«На Бога
надейся, но сам не плошай».
<М33>
Принцип
системного единства
исторической
науки.
И начать надо с того, что
тезисы постмодернизма (<М10>), относящиеся к методологии познания,
необходимо заменить на антитезисы.
Современное мировоззрение
должно формироваться на базе совокупного исторического опыта человечества, а
значит на мировой истории, понимаемой в
самом широком смысле.
<М34>
Принцип единства
общего и
конкретного
А это означает, что история
в целом по своей структуре должна быть
не коллекцией исторических анекдотов, а единой системной наукой о мировом
историческом процессе, обладающей единой структурой понятий и принципов,
связывающих два любых научных текста
Конечно, это глубокая
перестройка, которая не может совершиться мгновенно, но то магистральное
направление, по которому должен происходить процесс развития гуманитарных наук.
<М35>
Принцип единства науки.
Но, чтобы стать на этот путь надо решительно возвратиться
к принципу единства науки, который был отвергнут постмодернизмом.
<M36>
Генератор идей.
Один из известных современных синергетиков профессор Аусбургского
университета Клаус Майнцер, в книге
посвященной сложносистемному
мышлению[10], провел
исторический анализ о взаимоотношениях между естественными и гуманитарными
науками.
Он показал, что во все исторические эпохи естественные
науки были генераторами
идей, терминов, моделей, концепций для гуманитарных наук.
Таким образом, состоявшийся развод был, несомненно,
одной из причин методологического
кризиса в гуманитарных науках[11].
В 1 главе книги Блок анализирует специфику профессии
современного историка.
<M36>
История не свалка
социальной антропологии.
Он возражает представителям социологии дюркгеймовской
школы, сводящим историю, как свалку остатков социальной антропологии,
оставшихся после вычленения всего поддающегося рациональному определению.
<M37>
Содержание и методология
меняется со временем.
С другой стороны он признает, что содержание любой
науки, в том числе и истории, меняется с течением времени.
<M38>
Целостность
и диалектичность.
На протяжении 1 главы Блок развивает целостное и диалектичное понимание существа современной
исторической науки.
<M39>
История не сводится
к ремеслу летописцев.
В частности, он отмечает, что современные историки
перестали быть только летописцами, какими они были со времен «отца истории
Геродота».
<M40>
Категории истории,
как науки.
Далее он формулирует наиболее фундаментальные категории и принципы,
представляющие с его точки зрения ядро методологии современного историка.
<M41>
Человек, как
феномен истории.
Одной из
важнейшеих категорий, выделенных Блоком является целостное восприятие живого исторического
человека, воспринимимемые в единстве определяющими его неорганической, биологической и социальной
сферы.
Из этого образа логически вытекают остальные наиболее
фундаментальные категории.
<M42>
Категория
исторического времени.
И в первую очередь, понятие исторического времени.
Это очень сложное понятие.
Оно
одновременно дуалистично
и диалектично.
При отражении любой исторической реальности, то есть
конкретной исторической
модели, историк должен уметь учитывать как глобальное, так и локальное историческое
время.
<M43>
Исторический процесс.
То есть
ядром истории основной его категорией, является понятие исторического процесса.
<M44>
Историческая интуиция.
Настоящий историк в первую очередь отличается от остальных
смертных обостренным чувством исторического процесса.
О должен обладать интуицией, позволяющей ему подобно
духу святому одновременно существовать в двух ипостасях, не впадая в
ограничения каждой из них.
<M45>
Категория
объективности.
Параграф 4 «Идол истоков», посвящен той границе,
которая отличает научное мышление от религиозного и обыденного, то есть
проблеме объективности.
Главное отличие научного текста отличается от любого
другого уровнем объективности.
Главный способ, который видит Блок в преодолении субъективизма, вытекающего из рационально –
трансцендентного существа человеческого сознания заключается в уровне самопознания
и самокритичности.
Он начинает этот параграф следующей фразой:
«Никогда не
вредно начать с mea culpa ( Моя
вина лат.).
Фразу эту можно считать эпиграфом к данному параграфу.
Условие высокий взаимной объективности дискурса
является одновременно достаточным и одновременно необходимым условием его
плодотворности.
В свою очередь уровень объективности
зависит от составляющих: уровня квалификации участников
коммуникационного процесса, уровня стремления к объективности, и минимальной
эмоциональной составляющей.
Блок на конкретных исторических примерах показывает,
как бессознательные и сознательные субъективные ограничения вносят существенные
искажения в понимании исторических процессов.
<M46>
Основной
причиной мирового системного кризиса является чрезвычайно низкий уровень
объективности большинства социальных взаимодействий.
<M47>
Взаимодействие
разных масштабов
исторического врнмени.
Последние
три параграфа первой главы посвящены анализу категории исторического времени при создании научного
исторического текста.
<M48>
Новая и новейшая история.
Одной
из методологических проблем, имеющих важное
прикладное значение, является взаимоотношение
новых
и новейших исторических периодов.
<M49>
Сокращение дистанции
между
эпохами.
Если в
середине второго тысячелетия расстояние между этими периодами имели порядок
нескольких веков, то в конце его они укладываются в несколько десятилетий.
<M50>
Критика автономности
современности.
Блок
критикует концепцию автономного анализа современности.
В
качестве примера он рассматривает систему «золотого
эталона», который в первой половине прошлого века считался одним из
фундаментальных законов политэкономии.
Во второй
половине прошлого века был «опровегнут» так как эталоном стал американский
доллар.
Сегодня
отказ от золотого стандарта считается одной из главных причин мирового
финансового кризиса[12].
<M51>
Научный текст и
стрела времени.
В
последних двух параграфах исследуется направление движения в научном тексте относительно стрелы времени.
<М52>
Методологические
принципы..
Отметим
некоторые методологические рекомендации.
<М53>
Принцип системности.
1. Рассмотрение изолированной эпохи не корректно.
<М54>
2. Современность активизирует живое восприятие
исторической эпохи.
<М55>
3. История – это наука о живых.
<М56>
4.Живой дух можно
почувствовать, наблюдая современность.
<М53>
Принцип тотальности.
5.Какой либо предикат
исторической эпохи (например, капитализм) полезно первоначально изучить в
эпоху, когда он достиг максимального развития.
<М54>
Метод регрессии.
6. Поэтому часто возникает случаи, когда
разумно двигаться от более поздней эпохи к более ранней.
<М55>
Метод
диалектических
итераций
7.Обобщение предыдущщих пунктов можно сформулировать в виде метода
диалектических итераций.
Для того, чтобы выяснять свойства предиката имеющего место в двух
отстоящих друг от друга эпохах, полезно несколько раз обойти участок,
соединяющий эти эпохи, попеременно в прямом и обратном направлении, отмечая на
каждом шагу, как универсальные так специфические черты исследуемого предиката.
<М56>
Историк – дирижер
системной науки
истории.
8. Современная история коллективная наука, нечто вроде
оркестра, в котором историки должны играть роль дирижеров.
9. Послесловие.
Заканчивая обзор первой главы
книги Блока, в которой он формулирует свою концепцию методологии современной
истории, я не мог заглушить в себе тревожную мысль о том, что я опустил или
недостаточно четко выразил, какие-то важные моменты.
Это мое беспокойство и
явилось причиной настоящего послесловия.
<М1>
Совок.
Первая и может быть наиболее
важная мысль, состоит в том, что Блок был, как бы сказали неолибералы, в
каком-то смысле был «совком».
Он был патриотом своей
Родины, Франции, корчившейся под сапогом фашистов.
<М2>
Ответственность
историка.
Но он был, патриотом особого
рода, который, рассматривая вопрос «Почему?», начинал с себя, с
ответственности историка.
По существу он сделал
эпиграфом своей книги слова француского офицера, сказанных при вхождении
оккупантов в Париж: «Надо думать, что история нас обманула».
<М3>
Единство мирового
исторического пространства.
Но, будучи патриотом Франции, он не был националистом, в том
разрушительном смысле слова, который мы наблюдаем сегодня на Украине.
Его взгляд человека и историка
был устремлен на всех людей живущих и живших на этой планете Земле.
Он был патриотом
Человечества.
Он считал, что проблемы самой малой Родины и самой
большой можно решить только одновременно.
<М4>
Задача науки.
Он также считал, что главная задача науки, как бы
далеко не забегала вперед, человеческая мысль помогать человеку и человечеству
в решении больших и малых задач.
И история в этом смысле не
отличается от всех других наук.
<М5>
Без истории
современность не понять.
В этой общей задаче истории
отводится особая роль.
Без нее невозможно постигнуть современность, то есть настоящее и
будущее человечества.
<М6>
Главный герой
истории.
Чем бы ни занимался историк,
в центре его исследования находится живой человек.
<М7>
Исторический
эксперимент.
Знание о человеке
материализовано в каждом событии истории.
Для ученого историка это
является единственным материалом построения своей науки, в том же смысле в каком
для специалиста в области естествознания являются накопленные опыты и
наблюдения.
<М8>
Актуальность.
С того дня, когда Блок
вместе с группой своих товарищей по Сопротивлению был расстрелян нацистами,
прошло более 70 лет.
Сегодня, когда скорость исторического развития
непрерывно увеличивается, и расстояния между качественными скачками сокращаются, взгляд Блока на исторический процесс во
многом подтвердился,
<М9>
Устаревшее, но
грозное оружие.
А многие из рассматриваемых принципов в специфической
современной форме должны войти в методологический инструментарий современного
историка.
<М10>
Актуальность проблемы.
Все это делает актуальным рассмотрение упомянутых
методологических принципов Блока с позиции современной науки.
=======================================================================================================================================
Адрес автора. Щелкните здесь